Шадринский труженик тыла Юрий Гневашев рассказал, как Великая Отечественная война изменила жизнь

Труженик тыла Юрий Николаевич Гневашев, как и многие его сверстники, вынес все тяготы деревенской жизни в годы Великой Отечественной войны. Накануне Дня Победы 94-летний ветеран поделился сами яркими воспоминаниями своей длинной жизни.

Как закончилось детство

«Семья наша жила в Красномылье — мать, отец, старшая сестра Августа и я. Отец Николай Иванович на комбайне зерно с полей убирал. Рядом с ним мама Александра Фёдоровна, помощник комбайнёра. Как уборочная закончится, отец в машинно-тракторной мастерской технику ремонтировал, был слесарем, токарем. А мама бралась за шитьё. Хотела, было, в колхоз на работу пойти, но отец сказал: «Ты родилась мастерицей, вот и занимайся своим делом». Люди к ней шли со всего Шадринского района. Любую модель без выкроек могла пошить. В доме стояли две зингеровские машинки — ножная и ручная.

У нас же, ребятишек, свои обязанности были. С утра огород прополем, польём и бежим играть с деревенской ребятнёй в «шаровки». Одна команда в «поле», а другая бьёт по шарику битой, чтобы он улетел подальше и не достался противнику. Целыми днями этот шарик гоняли, и были подвижные, здоровые, сильные.

Детство закончилось, когда мне одиннадцать было. Помню в первые дни войны из Ковриги через наше село днём и ночью шли в Шадринск мобилизованные бородатые мужики. «Да кто их в армию-то возьмёт? У них вон какие бороды!», - удивлялся я. «Это двоедане, - говорил отец. - Они живут по своим уставам». Через несколько дней на фронт забрали отца. Я отказался выходить к нему прощаться. Подумал, если попрощаюсь, значит больше не увижу. А когда отец с фронта домой вернулся, крепко обнял меня и сказал: «Чутьё тебя не подвело. Я в боях по Москвой участвовал, под Сталинградом. Много людей полегло на поле битвы, а я живой остался». Но это уже было после войны. А до тех пор нам с мамой и сестрой довелось пережить трудные четыре года.

Мужичок с топором

С наступлением первых холодов мама позвала меня: «Юрко, ты сейчас один мужчина в семье, вот тебе топор. Это твоё оружие. Бери санки, и пойдём в луга, я покажу, где можно дрова рубить». Пару раз мы с мамой сходили, потом уже с ребятами после уроков. Домашние задания готовили в потёмках, при мигушке — лампа у нас была такая, горящий фитилёк без стекла. И в школу дрова сами заготовляли — пилили, кололи, складывали в поленницы. Учебный год заканчивался в апреле. Нам с матерью вручали мобилизационные листки о трудовой повинности. Начинались полевые работы. Косили траву, возили на лошадях волокуши. После сенокоса садились на лобогрейку — была такая жатвенная машина для уборки зерна. А называли её так, потому что механизмы быстро работали, и мы едва успевали бросать снопы, все мокрые от напряжения. Девчонки с женщинами снопы вязали. После жатвы молотить начинали, и пока последняя бричка с зерном не уйдёт государству, все работали в поле.

Забыли вкус пряников

Выращенный на полях урожай сдавали государству. Не знаю, гласно или негласно, но картофеля в колхозе всегда садили на несколько гектаров больше нормы. Правда выкапывать его не давали. Это был неприкосновенный запас для тех, кто не дотянул до весны на картошке, выращенной на своих огородах. И вот мы в конце зимы с топорикам и корзинами вырубали в мерзлой земле эти гнёзда. Мама измельчит эту картошку на мясорубке, добавит муки и печёт нам аляпушки в русской печи, а мы их горячими сразу в рот. До сих пор, когда вспоминаю об этом, слюнки текут. Вкус пряников и конфет мы напрочь забыли. Иногда мама пекла блины или заваривала повалиху, если заказчики рассчитывались с ней мукой. Шила из разного тряпья. Я говорил: «Мама, вшей опять нам принесли». А она: «Потерпи, Юра. Из этого хламья красивое пальто получится».

Все мечтали, чтобы война поскорей закончилась, о будущем никто не загадывал. Но мы хоть и работали с раннего утра до позднего вечера, всё равно оставались детьми, и бежали играть, как только выдавалась свободная минутка. Когда отец вернулся домой, я бросился в его объятия: «Папка, я ведь больше не буду ходить в луга за дровами?».

В армию на пять лет

В войну многие ребята окончили лишь начальные классы. Мне же мама сказала: «Ты должен закончить среднюю школу», и я получил аттестат об окончании семи классов. Уехал в город. Выучился на тракториста в школе механизации. Потом по совету отца получил профессию комбайнёра. В 20 лет меня забрали в армию, направили в школу младших авиаспециалистов в город Монино под Москвой. Когда выпускался из школы, к нам пришёл командир соседней части: «Кто у вас тут знаком хотя бы с трактором?». «Я, младший сержант Гневашев. Знаком и с трактором, и с комбайном», - отвечаю я и вытаскиваю свои документы из отворота шапки, которые всегда носил с собой. Командир обрадовался, что ему попался специалист с руками, забрал меня в свою часть.

Служил механиком, был командиром отделения, помкомвзвода, потом даже назначили командиром взвода. Проводил политзанятия с личным составом, хотя сам был срочником. В те годы срочная служба длилась четыре года. Но из-за сложной политической обстановки нас ещё оставили служить на один год. Перед демобилизацией в душе появилась тревога: как там на «гражданке», от которой все отвыкли за пять лет службы? Сомнения развеял Григорий Михайлович Ефремов, в будущем Герой Социалистического труда, директор совхоза, а на тот момент директор машинно-тракторной станции: «Возвращайся на комбайн, я давно тебя знаю, справишься». Меня единогласно выбрали секретарём комсомольской организации.

Воспитал арматурный цех

Работа спорилась, но в голову закралась мысль получить полноценное профессиональное образование. Родители поддержали. Я сдал вступительные экзамены в Шадринский автомеханический техникум без единой тройки несмотря на то, что много лет не сидел за партой. Было мне уже 29 лет, а я ещё не женатый. Девчонок вокруг много, одну высватал, но сразу предупредил: «Нина, я ведь ещё пять лет в техникуме очно буду учиться. Тяжело. Выдержишь?». Она согласилась. А родители перевезли свой дом из Красномылья в Осеево, поближе к нам с сестрой, которая работала помощником главного бухгалтера на швейной фабрике.

После окончания техникума меня приняли на работу инженером-технологом в арматурный цех ШААЗа, который меня воспитал, вырастил из меня профессионала. Много лет я возглавлял коллектив техчасти. Предлагали должность заместителя начальника цеха. Но я решил, что после трёх с лишним десятков лет работы на заводе пора и честь знать. Хотел отдохнуть на пенсии, а вместо этого взял 15 соток земли, выращивал овощи, применил на практике эффективный метод борьбы сорняками.

Не копили обиды, любили и дорожили

Жизнь-то долгая, насыщенная была. И трудностей на долю нашего поколения выпало не мало. А вот вспоминается больше всего семья — когда женился, дети родились, внуки-правнуки на свет появились. Мы с моей Ниной Михайловной больше шестидесяти лет вместе прожили. Хорошо жили, очень её любил, дорожил. Бывало, милая моя осердится, а я тут как тут: «Нина, сколько ещё будем сердиться? Не надо копить обиды». Отец мой так же говорил маме: «Саня, ты всё ещё сердишься? А я уже давно забыл». Он всегда заботился о семье, и этот его урок я пронёс через всю свою жизнь.

Автор: Светлана Кириллова